Зависимость может быть одной важнейших аспектов отношений.
Но не редко она рассматривается как отрицательное качество. Те авторы, которые видят и преподносят только негативную сторону этого понятия, не правы, так как делают поспешные выводы.
Для многих из нас приближение зимних праздников порождает в нашем сознании страх одиночества. Под его давлением мы даже можем вернуться к отношениям с бывшей второй половиной, то есть к отношениям, которые нас не устраивали и не устраивают. В то же время они уменьшают непосредственный страх перед одиночеством, как это ни парадоксально звучит. Но такой способ не оградит от одиночества, а наоборот — добавит его к нашей жизни. Это обычно заметно, когда повторяются прошлые отношения, хотя они заставляли нас чувствовать себя неудовлетворенными и незащищенными.
Что же мы имеем в виду, когда говорим о здоровой зависимости от других? Постановка такого вопроса уже указывает на неоднозначное отношение к понятию близости. Он означает, что сопереживание, интимность и инвестиции в близких нам людей ассоциируется у нас с чувством уязвимости. Если такая амбивалентность имеет место быть, то мы как раз допускаем широко распространённую среди авторов ошибку о представлении зависимости как болезни.
Ряд авторов книг по психологии предлагают альтернативную теорию «непатологической» зависимости (Борнштайн, 1998). Зависимость – это потребность и желание человека разделить свои трудности с другим, но расценивается не как средство облегчения напряжения, а как средство достижения близости в отношениях. В этом случае зависимость становится “просоциальным” поведением.
Давайте рассмотрим эту особенность ближе. Нравится ли нам, что мы зависим друг от друга? Мы формируем группы, становимся частью команд и даже создаем наши собственные семьи. Контактируем, что-то делаем вместе с другими людьми в надежде создать положительные отношения, гармоничные и полезные, в процессе этого взаимодействия выражаем доброту или, возможно, любовь, оказываем положительное влияние на мир. Следуя по пути постоянного взаимодействия с людьми, с целью решать вместе согласованные задачи, мы становимся с одной стороны взаимозависимыми, а с другой – способными достичь гораздо большего, чем смогли бы в одиночку. Капиталистические экономические системы требуют сотрудничества, взаимодействия, а значит и взаимозависимости. По крайней мере, они требуют конкуренции и соревнования.
Но мы не можем отрицать, что в действительности существуют и наблюдаются и иррациональные взаимосвязи и взаимоотношения. Люди сознательно их строят, так как они способствуют поддержанию расстояния между партнерами, отвергают открытость к неожиданным и жизненным событиям, не поддающимся контролю. Именно такие спонтанные жизненные события и могут обогатить взаимодействие с окружающими. А закрытость от таких неконтролируемых событий препятствует развитию жизненных навыков, делают нас неподготовленными для развития здоровых, взаимно зависимых связей. И только взаимозависимые здоровые отношения способствуют обретению нами чувства поддержки и безопасности, когда мы сталкиваемся с различными непредвиденными обстоятельствами, которые являются частью жизни любого из нас. Процесс создания таких взаимно поддерживающих и теплых связей — это и есть создание здоровых отношений.
Зависимость, развитая в нездоровых взаимоотношениях, основана на уверенности партнеров друг в друге в различных неприятных или, как говорят, нестандартных ситуациях. Пока оба партнера придерживаются согласованных изобретенных ролей, их взаимозависимые «отношения» остаются стабильными.
В отличие от этого, взаимозависимость в здоровых отношениях создает для нас безопасное, комфортное пространство, где участники, попав даже в нестандартную ситуацию или при наступлении кризиса в отношениях, вместе занимаются поиском способов решения. Кроме того, исследование показывает, что отношения, которые устойчивы и открыты для спонтанности, обладают более надежными, социальными сетями поддержки участников этих отношений. (Iacoviello и Charney, 2014).
Известный эксперт по психологии отношений, доктор Сью Джонсон (2103) написала: «Если эмоциональная зависимость зрелая и непатологическая, то она представляет собой самую большую нашу силу. Сильная эмоциональная связь — признак психического здоровья. Эмоциональная изоляция, напротив, представляет собой убийцу человечества и является самым верным способом уничтожить людей, ведь для это надо лишь лишить их человеческого контакта с любящими их людьми».
В продолжение поднятой темы приводим ответ доктора, на письмо её клиента: «Я все еще не могу разобраться в понятиях зависимости и доверия. Оба заполнены многочисленными значениями, буквального и подразумеваемого. Я время от времени думаю, что для меня грань между этими понятиями стерта. Не могу понять, что является здоровой уверенностью в человеке, а что — результатом уменьшения активной способности человека позаботиться о себе самому. Я прокручиваю это в голове много раз, и каждый раз подвергаю сомнению то, что является продуктивной зависимостью в отношениях, а что может привести к неспособности действовать самостоятельно».
И я спрашиваю себя, что такое зависимость? С чего она начинается?
Насколько я вижу, зависимость появляется при рождении. Этот вывод я сделала, став сама родителем. Мои дети полностью зависели от меня физически и эмоционально. И без моего искреннего и постоянного внимания к их потребностям, я чувствую, что они бы не выжили. Я чувствовала их потребности и физически и сердцем – эмоционально, как мать. На физическом уровне, когда я кормила детей грудью, при длительном моём отсутствии, моя грудь начинала болеть от тяжести накопившегося молока, и я понимала, что дети голодны. По мере взросления моё физическое чувство их потребностей уходило на задний план, а моя роль стала ролью гида. Я эмоционально поддерживала их при установлении контакта с другими людьми, которые заслуживали, по моему мнению, доверия. Таким образом, постепенно, сначала посредством нас самих, мы позволяем нашим детям доверять миру.
Что будет, если взаимосвязь матери и ребенка не образуется при рождении? Что происходит, когда у матери нет чувства материнства, и желания защитить детей? Конечно, сейчас я говорю о себе. У меня не было матери, которая подходила ко мне, когда я кричала, поэтому в конечном счете я прекратила кричать. Обо мне не заботились, а если контролировали, то только, чтобы наказать, если что-то пошло не так, как надо. Я не жалею себя, просто напоминаю себе, почему я почти полностью лишена веры в любые отношения, даже на вид здоровые. Если я и испытываю чувство доверия, то не поддерживаю его. А все дело в моём детстве, этот младенческий мой опыт глубоко сидит в моём подсознании, и мне нелегко от него избавится. Я знаю, что мои родители не проявляли интереса ко мне и обращали внимание на мой крик только ночью, да и то, только для того, чтобы спокойно дальше спать.
Я могу воспринимать вещи на интеллектуальном уровне, но на эмоциональном, даже при возникновении малейшего диссонанса в отношениях, я чувствую, что во мне пробуждаются определённые установки. Вы можете спросить: «Какие?» И, к сожалению, я не смогу дать вам разумный ответ. Я не в состоянии доверять людям. Я показала так много моих внутренних психических переживаний в этом процессе (групповой работе), что теперь боюсь какой-то неизвестной опасности и быть уязвлённой. Поверьте мне, я знаю, что это не Вы виноваты.
Я развивала эти убеждения о зависимости, потому что росла в ненадежном мире. Я не могла рассчитывать на него, ведь мои родители были неспособны позаботиться обо мне, а иногда даже причиняли мне боль. Знаю, что мне нужно делать, в одиночку или с другими, я должна сломать эту умственно-психологическую систему, которую я случайно создала для себя. Когда воспоминания всплывают в моём подсознании, моя система отказывается служить своей цели, и я сталкиваюсь с наладкой к новому внутреннему восприятию ситуации. У меня просто стойкое, но я понимаю, что абсурдное понятие, что если я показываю свою слабость или потребность в чём либо, то становлюсь тем самым более уязвимой для окружающих.
Автор: Екатерина Вашукова — психолог, сертифицированный гештальт-терапевт, emotionaldependence.com
